Телеграф – техническая новинка стремительного века. Огневские крестьяне обращались к губернатору по старинке, почтой. Конечно, они понимали, что ответа придётся ждать месяцами. Поэтому удивительным на первый взгляд кажется, что через три недели после отправки обращения Новикова, 7 июня, они составили новый приговор с выбором нового доверенного и новой жалобой губернатору!
Впрочем, отгадка находится быстро: в приговоре от 7 июня (документ № 9) речь идёт уже не про 24, а про 35 переселенцев, причём впервые подчёркивается, что некоторые из них приехали из других селений Бийского округа. Вместо ходатайства о выдворении (как было в прошлый раз) мы видим вопрос: что делать с теми, которые приезжают и привозят из других селений дома. Вопрос этот адресован не губернатору, а чиновнику по крестьянским делам.
Это значит, что старожилы столкнулись с новым для себя явлением. На сей раз переселенцы действительно приезжали против их желания (опираясь, видимо, на поддержку приехавших ранее новосёлов), и у старожилов возникало желание выгнать их с помощью грубой физической силы. Для начала они всё же решили разведать у авторитетного начальника, нет ли другого способа. Конечно, крестьянам было бы проще, чтобы полицейская функция была выполнена руками государственных служащих.
Впрочем, доверенный переселенцев Г. Крошин обратился всё-таки к губернатору. Его ходатайство (документ № 10) датировано 14 июня. Неделя ушла то ли на устное обсуждение с крестьянским чиновником, то ли на поиск опытного составителя жалоб. Рука специалиста видна на сей раз несомненно. Лучшие образцы риторики не уступают императорским манифестам: "Перед Царем нет новоселов и старожилов, а есть крестьяне, благосостоянием которых Он озабочен"; "Мы не пользуемся готовыми благами богатой природы – нет, мы создали наше благосостояние своими личными трудами".
Главный довод, на который делает упор старожильческий ходатай – тот же самый, что и в предыдущем прошении: заливные луга созданы и поддерживаются большими трудами. Но подан он совсем иначе, чем в прошлый раз: не как "статистический факт", а с подробным объяснением – в чём сложность, в чём трудность, почему появление новосёлов противоречит этому орошению. На первый план выдвигается не техническая, а общественная сторона дела: "Мы создали это искусственное орошение, путем опыта научились ценить и беречь его, не то новосёлы. Они не строили этих плотин и канав, они не видали, сколько стоили эти приспособления нам трудов и денег". "Стоит только завести спор двум хозяевам плотины, чтобы оба они разорились; ибо получится одно из двух: или один будет строить, а другой, ничего не делая, пользоваться, или никто не построит – и оба разорены. Ему-то, новоселу, терять нечего, он пришел ни с чем и уйдет с тем же, а нам, коренным жителям, приходится разоряться или уходить со старых, насиженных мест".
И.Е. Репин. Бородатый крестьянин. 1879.
Продажа переселенцам домов старожилами на сей раз не упоминается. Зато впервые подчёркивается, что новосёлов сразу предупредили о невозможности устроиться навсегда: "Новосёлы, приходя к нам, знали, что их в обществе не примут, ибо в год их прихода постановлен приговор об их непринятии" (утверждается даже, что приговор этот прикладывался при ходатайстве – но в деле следов не обнаружено). Завершается всё это уже не вопросами, а решительной просьбой выдворить новосёлов.
Итак, жалобы старожилов вновь – хотя и в другом свете – подчёркивают материальную подоплёку противостояния. Независимо от субъективных оценок (кто прав, кто виноват) они показывают, что в 1893 г. положение обострилось по сравнению с предыдущим годом: новосёлов стало больше.