Убедившись в безрезультатности подобных мер, губернатор в конце 1912 г. разрешил крестьянским начальникам выявлять и наказывать виновных в порядке усиленной охраны[41]. В первую очередь, это предполагало арест наиболее активных возмутителей порядка от 1 до 3 месяцев с возможностью последующей высылки за пределы губернии. Только благодаря ужесточению действий со стороны властей с начала 1913 г. ситуация стала меняться. Одной из первых ужесточение почувствовала деревня Серебрянникова Боровской волости. Уже 31 декабря 1912 г. были арестованы 11 человек, названных подстрекателями к противодействию принятия вновь причисленных по землеустройству переселенцев[42].

В январе 1913 г. власти в лице крестьянских начальников начали действовать уже в рамках этого сценария. Со стороны губернатора перед крестьянскими начальниками была поставлена задача добиться от обществ согласия уравнять в правах всех вновь причисленных переселенцев с обязательным закреплением этого в приговорах[43]. Поэтому на сходах, состоявшихся в селах во второй и третьей декадах января, крестьянские начальники присутствовали лично. В отдельных селениях (Островновское Касмалинской волости), очевидно, оказалось достаточным само присутствие крестьянского начальника, в результате чего противостоящие стороны пришли к мирному соглашению. Так, в названном селе сход постановил «наделить вновь причисленных переселенцев № 4 всеми земельными угодьями и вообще считать их полноправными членами общества»[44]. Но в большинстве рассматриваемых сел события развивались по конфликтному сценарию.

Первые сходы состоялись в Усть-Мосихе и Шарчино 18 и 19 января. Крестьянский начальник Щербаков, прибывший накануне, до сходов выяснил «главных подстрекателей, оказывающих вредное влияние на своих однообщественников»[45]. На сходе Щербаков разъяснял незаконность действий старожилов в их отказе от причисления новоселов. Несмотря на это, после составления приговоров участники сходов отказались от их подписания, «дерзко заявляя о нежелании допустить вновь причисленных к участию в землепользовании и общественных делах»[46]. Тогда Щербаков арестовал выявленных предварительно «подстрекателей», убедившись на сходах «как в их враждебном настроении к новоселам, так и в их деморализующем влиянии на старожилов». Похожим образом события развивались в селах Павловском, Рогозихе, Клочковском и Средне-Краюшкинском. Так, в Рогозихе было отмечено «брожение и недовольство землеустройством, поддерживаемое агитацией влиятельных крестьян-старожилов»[47]. В каждом из этих сел после сходов было задержано по 10‑11 человек, признанных зачинщиками противодействия принятию вновь причисленных переселенцев. Кроме этого, налагались штрафы на крестьян за отказ подписания приговоров. Размер штрафа составлял 3 руб. с души, а сумма с села могла составлять от 540 руб. (Павловское) до 900 руб. (Клочковское)[48].

Предпринятые жесткие меры очень быстро принесли нужный властям результат, сломив сопротивление старожилов. Первым местом, где наметился перелом, стала деревня Серебренникова. В ней власти применили, пожалуй, наиболее суровое воздействие. После месячного ареста зачинщиков сопротивления, в конце января 1913 г. их выслали в Пржевальск и Верный. Только после этого «враждебные отношения… утратили свой острый характер, и настроение этих двух групп населения стало спокойнее»[49], а «проявления вражды на почве землепользования… более не замечается»[50]. В других селах оказалось достаточным только арестов «подстрекателей», после которых «обострение отношений… начинает заметно ослабевать»[51]. В селе Шарчино арестованные даже сами подали прошение об освобождении, пообещав прекратить упорство[52]. В итоге, в большинстве сел к середине февраля были проведены сходы, на которых общества согласились «принять в свою среду и наделить наравне». Полный объем прав отражался в формуле, принятой Средне-Краюшкинским обществом: «Допустить к землеустройству, участию в сходах и отбыванию повинностей»[53]. После этого, 21 февраля, в честь юбилея правления династии Романовых, арестованные зачинщики и Усть-Мосихи, Шарчино, Рогозихи и Средне-Краюшкинской были освобождены из-под ареста[54]. 

На сенокосе.

Однако два волостных сел, Куликовское и Клочковское, продолжали упорствовать в причислении к обществам «списка № 4» дольше всех. В первом из сел это, скорее всего, было связано из-за отмеченного выше значительного числа подобных новоселов. Упорство во втором селе по мнению крестьянского начальника вытекало из того, что его старожилы – «народ тупой и безграмотный», повторявший только одну фразу: «Земли мало»[55]. Объяснялось это также и страшным недоверием жителей села к начальству. Еще в 1906 г. помощник начальника округа А.В. Розанов объявил жителям, что в их селе причисления переселенцев не будет[56]. На этом фоне неудивительна жесткая позиция, занятая жителями села после землеустройства к вновь причисленным.

Старожилы этих двух сел, отстаивая свою позицию, попытались также опереться на правовую сторону. Для этого они вышли на петербургского адвоката Леонтьева, отправив к нему в начале февраля своих уполномоченных. В отстаивании земельных интересов старожилы были готовы даже уплатить Леонтьеву 1000 рублей[57]. Однако адвокат, вероятно, сразу понял незаконность требований старожилов, и всячески старался увильнут от помощи, пообещав в конце концов только помощь в составлении прошения на высочайшее имя о прирезке земли[58]. Поэтому 1 марта доверенные вернулись из Санкт-Петербурга «без результатов и с потерей надежды»[59].

На фоне единства поведения старожилов, позиция вновь причисленных в этих селах оказалась прямо противоположной. В селе Куликовском накал противостояния отличался враждебностью обеих сторон. Вновь причисленные заявили, что «намерены весной текущего года самовольно пахать землю где попало, не щадя наделы старожилов, чем вызовут возмущение последних»[60]. В Клочковском вновь причисленные наоборот чувствовали себя очень неуверенно. Вражда между ними лишь росла, вновь причисленные боялись ходить на сход, и в отличие от своих куликовских «собратьев» самовольно захватывать землю не намеревались, «чтобы не вызвать еще большего озлобления старожилов»[61].

После неудачи с обращением к адвокату, жители двух сел решили «прекратить упорство». На сходах стороны пришли к согласию, приняв решения о разделе земли. Губернатор телеграммой 16 марта с удовлетворением сообщил в Министерство внутренних дел, что «население подчинилось требованиям закона и местной власти»[62]. В условиях жесткого давления и опасения новых арестов все сельские общества по донесениям крестьянских начальников «беспрекословно принимают вновь причисленных и составили приговоры о наделении их впредь до внутринадельного размежевания землей»[63].

Примечания. 

[41] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. Л. 46 об.‑47.
[42] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 63.
[43] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 81.
[44] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 26.
[45] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 15 об.
[46] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. Л. 62 об.
[47] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 26 об.
[48] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 70, 84 об.
[49] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 63 об.
[50] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 49.
[51] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 63 об.
[52] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 16.
[53] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 65 об.
[54] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 194 об.
[55] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 99.
[56] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 142 об.
[57] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 71.
[58] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 142‑143.
[59] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 138.
[60] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 69.
[61] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 52.
[62] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 172.
[63] ГАТО. Ф. 3. Оп. 44. Д. 1709. Л. 236.