Жалоба Шипилова и Иванова в очередной раз осталась без ответа. Между тем, старожилы взялись за дело решительно: на сей раз они решили вообще не допустить переселенцев на пашню, оформили это постановлением схода, у нарушителей стали отнимать полевые орудия, для чего отрядили по 35 человек на каждый день. Об этом мы узнаём из очередного рапорта бийского исправника – от 21 апреля 1884 г. (документ № 20). Рапорт проникнут предчувствием грозящей беды, масштаб которой выходит за рамки одного селения, хотя бы и крупного: "настойчивость и упорство, с каким переселенцы насильно водворяются повсеместно в Бийском округе, довело местное население до крайнего против них озлобления" (л. 45 об. – 46). Уже в прошлом году "появлялись кой-где насилия, захваты и буйства". Надежда на правление Алтайского округа, от которого ждали "урегулирования поземельного надела", не оправдалась, и "бездействие это может повести к весьма серьезным столкновениям целых масс, борющихся за право быта" (л. 46).

До 1 июня, когда истекал назначенный губернатором крайний срок выезда переселенцев, ещё оставался небольшой запас времени, которое исправник надеялся (хотя без уверенности) протянуть благополучно. Но будучи уверен, что переселенцы в назначенный срок не выедут, предупреждал о неизбежном обострении. Как человек, обязанный применять силу, Новогонский докладывал, что не сможет её применить – не тот масштаб событий. "Покорнейше прося" указаний, что делать, он в то же время указывал и возможный выход.

Надежды исправника были связаны с "урегулированием поземельного надела со стороны Алтайского горного управления" (л. 46). Это означало бы: межевание по 15-десятинной норме, при котором на наличный надел Ново-Тырышкинского селения уместились бы все уже живущие, включая и новосёлов. Был ли исправник другом переселенцев? Вряд ли: "настойчивость и упорство" при "насильном водворении" – слова, выдающие скорее раздражение, чем дружелюбие. Тем не менее, исправник предлагал решение, которое было на руку именно новосёлам.

Практические действия заключались в том, что он командировал в Ново-Тырышкино Алтайского отдельного заседателя. Вообще-то задачей последнего было управление "инородцами", но в трудную минуту исправник использовал его как своего чиновника особых поручений. Сам Новогонский скупо сообщает о данном заседателю поручении, но в одном из следующих документов (рапорт Н.Н. Петухова – документ № 34) об этом говорится более подробно и точно, с отсылкой к документу. Исправник "21-го апреля за № 8559, предписал Алтайскому отдельному заседателю воспретить старожилам деревни Ново-Тырышкиной всякое насилие по отношению к новоселам; последним же объявить, чтобы они, в виду распоряжения Вашего Превосходительства, не приступали к запашкам земель, а тогда же приискали места и к 1-му Июня н[астоящего] г[ода] непременно выехали из дер. Ново-Тырышкиной, – с предупреждением обеих сторон, что в противном случае против них будут приняты меры, как против бунтовщиков установленной власти" (л. 73 об.).

"Приняв к исполнению" это распоряжение, – сообщает далее Н.Н. Петухов, – старожилы начали вступать с новосёлами в соглашение о пользовании землями за полетную плату (л. 73 об.). Выражение выглядит странным. Зачем бы старожилы стали договариваться об аренде, если бы были уверены, что новосёлы до середины лета выедут? [1] Похоже, что это вроде бы нейтральное распоряжение подкреплялось такими комментариями, которые играли больше на руку переселенцам, чем старожилам. Впрочем, к этому вопросу мы ещё вернёмся, разбирая очередное ходатайство старожилов. Сейчас важно уяснить ту стремительную череду событий, которая развернулась во второй половине апреля: приговор старожилов – выезд отдельного заседателя – депеша губернатору – реакция губернатора.

Примечания.

[1] Можно было бы предположить, что речь идёт об аренде земель, ещё с осени засеянных озимыми (о наличии озимей Петухов упоминает). Но нет – здесь же читаем: "переселенцы же, с своей стороны, вступив с старожилами в соглашение о пользовании землями за плату и засеяв земли, в громадном большинстве, ко времени моего прибытия в Ново-Тырышкино (20 мая) не думали об уплате полетных денег" (л. 73 об.). Таким образом, сев был произведён после заключения аренды – речь шла об аренде земель под яровой посев. Теоретически можно предположить такое объяснение: старожилы предполагали, что переселенцы, засеяв поля, выедут из их селения, и на уборку будут приезжать из новых мест за тридевять земель. Допущение весьма маловероятное: никто ведь не мог ожидать, что жнецы будут жить в открытом поле.