Ограничение предоставления земель округа под переселения снимало проблему, важную только для Кабинета и его местных администраторов. Но это не решало вопроса, лишь косвенно касавшегося Кабинета, ‑ взаимоотношений старожилов и переселенцев, селившихся в старожильческие селения. С одной стороны, эти отношения зависели только от самих крестьян и различных факторов, делавших адаптацию переселенцев более или менее спокойной и бесконфликтной. Однако в условиях Алтайского округа эти взаимоотношения также испытывали определенное воздействие земельной политики Кабинета, оказавшись связанными с проходившим в округе землеустройством. С 1909 г. оно перешло в густонаселенные районы Барнаульского уезда.

По закону землеустройству подлежало все население, официально причисленное к устраиваемому селу. Все проживавшее в нем население заносилось в семь списков в зависимости от постоянства проживания в селе, наличия приемного приговора, ведения земледельческого хозяйства и прочих критериев[16]. Переселенцы, как правило, попадали в список № 4 – «постоянно проживающие в селении без причисления, ведущие самостоятельное хозяйство и изъявившие желание получить земельный надел» или получившие приемный приговор к началу землеустройства в волости ‑ или в список № 6 – получившие приемный приговор уже после начала землеустройства в волости, не ведшие постоянного хозяйства и не имевшие права на надел. Для уже принятых официально переселенцев формально проблем с правом на землеустройство не возникало. Крестьяне из списка № 6 являлись той частью общества, которая была изъята из землеустройства и формировала контингент арендаторов кабинетских оброчных статей, пополняя круг тех переселенцев-арендаторов, которые с самого приезда арендовали землю у Кабинета, лишаясь в силу этого права на надел. Точкой конфликтности становились непричисленные переселенцы, шансы на принятие которых в старожильческих селениях с началом землеустройства становились минимальными. Преимущественно они попадали в список № 4. С началом землеустройства в плотно населенных местностях Алтая старожилы, защищая существующие размеры своих наделов, неизбежно оказывались в противостоянии с непричисленными переселенцами, претендовавшими на часть отграниченных земель.

Тесное переплетение проблемы размеров земельных наделов села и отношений с непричисленными переселенцами показывает один из наиболее известных конфликтов в ходе алтайского землеустройства, происходивший в селе Мормыши. Разгоревшийся с полной силой в 1912‑1913 гг., конфликт был связан с требованием населения прирезать отнятую при землеустройстве оброчную статью «Маяки», которой жители пользовались более полувека. Обращение к самым истокам конфликта приоткрывает важное обстоятельство, которое поначалу двигало жителями села, но в 1912 г. полностью исчезло из их риторики, сосредоточенной только на борьбе за возврат отрезка. В ходе начавшегося землеустройства села 30 мая 1910 г. был вынесен приговор сельского схода, отметивший типичные проблемы всех сел, располагавшихся вдоль Барнаульского бора, – отрезки и малоземелье. Однако возникшее в результате межевания села малоземелье вызывало опасение жителей из-за того, что в селе имелись непричисленные переселенцы, водворившиеся самовольно. Их наделение предполагалось уже после отграничения земли селу, что грозило уменьшением наделов, поскольку «земли недостаточно даже и на причисленных крестьян»[17]. Именно этими опасениями мотивировалась просьба о прирезке «Маяков».

Селения Мормыши и Павловское (названия подчёркнуты красным) на вырезке из переселенческой карты Томской губернии конца 1911 или начала 1912 г. Синим показаны казённо-оброчные статьи, розовым – переселенческие участки, образованные до 1911 года.

Результат землеустройства не удовлетворил жителей по двум причинам. В числе наделенных землей оказались «256 лиц, которые в составе общества не числились». Поэтому в январе 1912 г. крестьяне попросили выделить их из своего состава, чтобы сохранить свои наделы[18]. На основе этого заявления начальник Томского губернского жандармского управления предупреждал в это же время губернатора, что весной возможна «крупная междоусобица между коренными обывателями селения Мормыши и неприписанными к нему пришельцами, тоже наделенными землей»[19]. Однако весной 1912 г. требование о выделении из состава общества ранее непричисленных больше не фигурировало в документах «мормышанского дела». Очевидно, крестьяне сообразили, что, требуя отказа от наделения землей переселенцев, они увеличивают размер своих наделов, тем самым делая бессмысленной свою вторую просьбу о прирезке «Маяков» для увеличения своего земельного фонда. Эта просьба была актуальна лишь при большей численности официально приписанного населения. Поэтому уже весной 1912 г. прошения мормышанцев полностью сосредоточились только на прирезке отнятой оброчной статьи. Таким образом, конфликт относительно наделения землей переселенцев был побежден здравым смыслом в борьбе за возможность получить больший размер надела.

Примечания.

[16] ПСЗРИ-3. Т. 19. Отд. 1. № 16991. С. 557; ГААК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 804. Л. 49‑55 об., 60‑66.
[17] ГААК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 804. Л. 113.
[18] ГАТО. Ф. 3. Оп. 77. Д. 417. Л. 29.
[19] ГАТО. Ф. 3. Оп. 77. Д. 417. Л. 29 об.