Перевод
Господину Томскому Губернатору
Вследствие предложения от 9 декабря 1893 года за № 3793, представляя при сем прошение доверенного от российских переселенцев, проживающих в деревне Огневой, Нижне-Чарышской волости, Бийского округа, – крестьянина Василья Япринцева, жалующегося на самоуправные действия крестьян старожилов дерев[ни] Огневой и ходатайствующего о причислении его с доверителями в эту деревню, и также представляя отзывы просителей и крестьян старожилов, имею честь донести Вашему Превосходительству, что просители, как оказалось по собранным мною сведениям, прибыли в Сибирь в 1892 году и остановились здесь на жительство не в отведенном им участке, а в крестьянском селении старожилов, причем согласия последних на право проживания они не испросили, и обыкновенно как и все вообще переселенцы сначала останавливаются будто бы временно, под предлогом для заработков, а затем, проживши полгода или год, начинают покупать, у отдельных членов крестьянского общества, без всякого согласия на то сельского схода, небольшие избушки и селятся где только им вздумается, а если такой избушки в этом селении не удастся купить, то, не стесняясь такой неудачей, они идут в соседние селения, покупают там и перевозят таковые на избранные места, опять таки не спрашивая каких либо разрешений общества.
При этом нужно заметить, что переселенцы обыкновенно сначала являются небольшими партиями и такие партии, водворившись самовольно на жительство, начинают вызывать к себе из России каждый год все новых и новых родственников и знакомых, которые по прибытии не только не испрашивают разрешения старожилов, на право проживания, но даже не заявляют ни сельским, ни волостным властям о своем прибытии, почему последние совершенно не знают: когда и кто к ним прибыл. То же самое было и с доверителями Япринцева, в чем они отчасти сознались в своем отзыве при сем представленном. Крестьяне-старожилы за отведенные им земли ежегодно платят оброк в доход Кабинета Его Величества, государственные подати и другие казенные сборы по 6 руб. 13 к. с каждой ревизской души, а также платят земские сборы по количеству занимаемых ими удобных земель, сборы на волостное и сельское содержание, на ямскую гоньбу и прочее и исполняют натуральные повинности по исправлению почтовых, земских и проселочных дорог, тогда как переселенцы за землепользование ничего подобного не платят и не исполняют.
При таких обстоятельствах крестьяне старожилы, после самовольного водворения переселенцев начинали было с согласия последних облагать их денежными сборами, но переселенцы не смотря на изъявленное ими ранее согласие свое, оказались далеко не исправными плательщиками и сборы уплатили только немногие из них, в виду чего старожилы совершенно воспретили им пользоваться земельными угодьями, но такое воспрещение не привело ни к каким результатам, потому что переселенцы по прежнему продолжают самовольно распахивать земли, косить траву, рубить лес и пасти свой скот в дачах Огневского общества. Самоуправством своим и безусловным неповиновением местным властям, переселенцы сильно восстановили против себя старожилов, с которыми у них в настоящее время постоянно происходят тяжебные дела. При таких взаимных отношениях конечно не может быть и речи чтобы старожилы изъявили свое согласие на принятие переселенцев, и переселенцы в свою очередь понимая, что им этим путем не причислиться, стараются изыскать другие способы к перечислению и даже не стеснятся подавать жалобы на Высочайшее Имя с извращенными фактами о притеснениях делаемых будто бы им старожилами, в каковых жалобах выставляют старожилов своими деспотами а из себя представляют невинных жертв сибирского произвола.
Так, например: в прошении своем они указывают, что в деревне Огневой из числа старожилов есть немного православных лиц а остальные все раскольники; они, переселенцы, приняли участие в постройке Церкви и даже вывезли лесу 600 бревен, а постройка церкви для раскольников весьма нежелательна. В действительности же было так: часть общественников деревни Огневой, уклонившихся в раскол, отказалась принять участие в постройке Церкви, почему все остальное население старожилов еще в 1886 году, задолго до прибытия переселенцев, решило выстроить Церковь без участия раскольников и ныне вывезло лесу 200 бревен, в чем переселенцы им также нисколько не помогали и 600 бревен сами не вывозили. Далее, просители говорят, что с них взыскивают за пастьбу рогатого скота по 3 рубля за штуку, что бьют их, просителей, и даже нанесли жестокие побои беременной женщине Заздравных. В действительности же дело опять-таки было иначе: старожилы взыскивали с переселенцев за скот не по 3 рубля за штуку, а только по 50 копеек, каковую сумму также платят и сами старожилы за свой скот; крестьянке Заздравных никто жестоких побоев не наносил а только крестьянин Плясовских толкнул её в грудь, но такой единичный частный случай совершенно не относится ко всему обществу переселенцев и не может свидетельствовать о том, что бы их всех били старожилы. По всем подаваемым переселенцами жалобам о самоуправных действиях старожилов, принимаются все меры к удовлетворению просителей, но только жалобы эти к сожалению весьма часто оказываются не основательными.
В отношении же ходатайства Япринцева о причислении его с доверителями в д[еревню Огневу, по собранным сведениям оказывается, что в деревне этой мужского коренного населения имеется 320 душ, а земельных угодий у них 16,417 десятин, так что на каждую душу приходится по 51 десятине земли. Переселенцев в этой деревне проживает 84 семьи, в которых имеется мужского пола 292 человека. Если бы все эти переселенцы были причислены в деревню Огневу, то и тогда у них и у старожилов на каждую душу будет приходится земли по 26 3/4 десятин. Только нельзя не заметить, что в деревне Огневой у жителей имеется много скота, необходимого по местным условиям при ведении в Сибири сельского хозяйства, а сенокосных мест далеко недостаточно, почему многие из домохозяев занимаются искусственным орошением полей, чтобы иметь сено для скота в течении 7–8 зимних месяцев.
Из всего вышеизложенного Ваше Превосходительство изволите убедится, что жалоба Япринцева на самоуправство старожилов является совершенно не основательною. Что же касается ходатайства Япринцева о причислении его с доверителями в дер[евню] Огневу, то такое ходатайство я со своей стороны нахожу вполне основательным, в виду того, что в д[еревне] Огневой земли имеется много и ее вполне хватит как для старожилов, так и для переселенцев, но только причисление последних может последовать не иначе, как помимо согласия Огневского общества, потому что старожилы по враждебным отношениям своим к переселенцам и чтобы не иметь стеснений в землепользовании, ни в каком случае не изъявят своего добровольного согласия на принятие переселенцев.
[подпись:] Чиновник по Крестьянским делам 2 участка Бийского округа]
[неразборчиво; инициалы – В. Д.]
Гос. архив Томской области. Ф. Ф-3. Оп. 44. Д. 382. Л. 39–42.
Опубликовано в: Сибирские переселения: документы и материалы. Выпуск 4:
Конфликты старожилов и переселенцев. 1880-е – 1910-е годы. СПб., 2020.
Вопросы:
1. Чьи действия считает справедливыми автор документа – старожильческие или переселенческие?
2. Чем можно объяснить то, что он предлагает невыгодное для старожилов решение?
3. Какие из упоминаемых переселенцами фактов чиновник не отвергает, а лишь даёт иную оценку?
4. Чем различается изображение религиозного фактора в Огневском противостоянии крестьянскими чиновниками 1-го и 2-го Бийского участков?
5. Насколько увеличилась численность переселенцев за 1893–1894 гг.?
