Старообрядчество в Сибири появилось, как и по всей стране, вместе с реформой патриарха Никона – как естественный ответ простонародья на непонятные и подозрительные новшества, принудительно спускаемые сверху. Дальнейшие жестокие гонения на староверов, наиболее яростные – вблизи главных административных центров, сделали далёкую Сибирь одним из наиболее притягательных объектов для "беглецов от Антихриста". Влиятельность идей старообрядчества в Западной Сибири ярко показали события, связанные с Тарским бунтом 1722 г. По мере развития Колывано-Воскресенских заводов Демидовых граница освоения региона продвигалась на юг, главным оплотом старообрядцев становился Алтай. На южных рубежах русского Алтая, в благоприятных для земледелия предгорьях, на берегах быстрых рек Ульбы, Убы, Бухтармы материализовались представления старообрядцев о Беловодье – счастливом краю свободы от государства  [2]. К середине XIX в. попытки бежать "в камень" были уже экзотикой, но Томская губерния (включавшая в себя и алтайские земли) оставалась одной из самых "старообрядческих" губерний России. Несмотря на отсутствие достоверной статистики "раскольников", местные священники и церковные власти хорошо знали, что целые селения, сплошь состоящие из староверов – обычное дело на Алтае.

На сенокосе. 1909.

Именно Алтай поэтому стал одним из мест активного приложения военно-полицейской силы во время обострения борьбы за "православие, самодержавие, народность" при Николае I  [3]. Громились тайные скиты, изымались старые книги, крестьян принуждали принимать если не официальное православие, то хотя бы единоверие. Положение переменилось с наступлением того времени, которое Ф.И. Тютчев окрестил "Оттепелью". Уже в конце 1850-х гг. начались небольшие практические поблажки и обсуждение реформы на уровне законодательства. Гражданская власть оказалась более либеральной, чем церковные иерархи. Несмотря на упорное и продолжительное сопротивление последних, 3 мая 1883 г. закон был царём подписан  [4]. Закон 3 мая существенно облегчил положение старообрядцев: им разрешили получать паспорта, вести торговлю и промыслы на общем основании, и даже занимать выборные должности (например, волостных старшин). Вновь было разрешено совместно молиться, для чего – открывать закрытые ранее молитвенные дома.

Закон 1883 г., по определению Н.А. Старухина, "составил определённую эпоху для старообрядчества"  [5]. Впрочем, как положено по поговорке про закон и дышло, оставался изрядный простор для "поворачивания" "высочайше утверждённых" норм. Именно в Томской губернии, где старообрядческие вожди воспринимались официальной церковью как влиятельный конкурент, церковные власти после реформы 1883 г. не только не ослабили, а, скорее, усилили борьбу за паству. Один из старообрядческих епископов "сравнивал преследования томских староверов властями на рубеже 1880–1890-х гг. с "николаевскими" гонениями второй четверти XIXв."  [6]. "Гонения властей" в данном случае надо понимать как действия именно церковного руководства. К.Ю. Иванов в диссертации, специально посвящённой Югу Западной Сибири, отмечает, что в 1860-е и 1870-е гг. духовные власти иногда прибегали к помощи томского губернатора для "воздействия" на старообрядцев, но "позже роль светской власти постепенно падала"  [7].

В целом ясно, что старообрядческие мотивы в начале 1890-х годов оставались заметной частью жизни Алтайского округа. В частности деревня Огнева располагалась меж двух приметных старообрядческих центров. Верстах в 30 на северо-запад от Огневой находилось селение Усть-Калманка, основанное старообрядцами ещё в 1730-е годы и на исходе XIX в. располагавшее официально учтённым "старообрядческим молитвенным домом" (так именовались церкви староверов). Верстах в 40 на юго-восток – село Сибирячиха, основанное в 1820-е гг. староверами, и список населённых мест 1859 г. указывает здесь "церковь единоверческую" (верный признак старого обряда). На 1859 г. в Огнево значился 71 двор, в котором жили 173 души мужского и 192 – женского пола [8].

Селение находилось вблизи границы владений Бийской линии Сибирского линейного казачьего войска, тянувшихся 20-вёрстной полосой через станицу Антоньевскую и выселок Слюденский далее на юго-запад, к Иртышу. Частичное переселение казаков с этой линии в другие места в 1860-е – 1870-е гг. создало благоприятные условия для притока переселенцев и на казачьи земли тоже. Однако со слюденскими казаками у огневских переселенцев сложились приятельские отношения, а с крестьянами, на землях которых они поселились, разгорелась ссора.
 

Фрагмент карты Алтайского горного округа 1864 г.

Показаны земли на юг от впадения реки Чарыш в реку Обь.

Подчёркнуты названия селений: Огнево (1), Усть-Калманка (2), Сибирячиха (3), станица Антоньевская (4), выселок Слюденский (5).

Примечания. 

[2] Покровский Н.Н. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в XVIII в. Новосибирск: Наука, 1974; Мамсик Т.С. Крестьянское движение в Сибири. Вторая четверть XIX века. Новосибирск: Наука, 1987.
[3] Покровский Н.Н., Зольникова Н.Д. Староверы-часовенные на востоке России в XVIII–XX вв.: Проблемы творчества и общественного сознания. М: Памятники исторической мысли, 2002.
[4] Полное собрание законов Российской империи. Собрание 3-е. Т. 3. С. 219–221. № 1545. О даровании раскольникам некоторых прав гражданских и по отправлению духовных треб".
[5] Старухин Н.А. Сибирские общества белокриницких староверов во второй половине XIX – начале XX в. Новосибирск: Ин-т истории СО РАН, 2015. С. 56.
[6] Старухин Н.А. Сибирские общества белокриницких староверов... С. 65.
[7] Иванов К.Ю. Старообрядчество юга Западной Сибири второй половины XIX – начала XX вв. Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Кемерово, 2001. С. 22.
[8] Томская губерния. Список населенных мест по сведениям 1859 года. Спб, 1868. С. 75.