Немедленно по получении губернаторского указания крестьянский чиновник Е. Лущиков отправил ответ губернатору, полученный последним уже 13 июля (документ № 31). Документ этот едва ли полезен для понимания отношений между алтайскими крестьянами, зато весьма интересен для изучения взаимоотношений между чиновниками. Само использование этого слова – "чиновники" – создаёт впечатление наличия группы людей, одинаково мыслящих и действующих в качестве единой команды. Ответ Лущикова помогает избавиться от этой иллюзии и увидеть те внутренние противоречия между чиновниками, которые тоже могли оказывать влияние на ход дела. Ведь именно крестьянский чиновник – ближайший к крестьянскому сообществу агент губернской власти, призванный гасить конфликты в зародыше.

Автор документа свысока взирает на других чиновников, причастных к разрешению Ново-Тырышкинского дела. Поэтому он показывает, во-первых, что никакой проблемы здесь не существует, а во-вторых, что губернское правление и исправник решают эту (несуществующую) проблему неправильно.

Приговор старожилов о недопуске переселенцев к пашне, как сообщает мимоходом Лущиков, составлен "ввиду предписания Бийского Окружного исправника не допускать проживающих новоселов к распашке нынешней весной земель" (исправник виноват!). Узнав, что крестьянский чиновник собирается ехать в Ново-Тырышкино, исправник напросился ехать за компанию и попутно сообщил о командировке заседателя Кортукова. "Таким образом мне в первый раз, и то из уст г. исправника, пришлось услышать, что в селе Новотырышкинском готовится нечто вроде бунта" (л. 64 об.) – сообщал Лущиков. Дальнейшее заслуживает цитирования подряд.

"Прибыв в село Новотырышкинское поздно вечером, я спросил явившегося ко мне местного сельского старосту, не происходили ли у них между старожилами и новоселами какие либо беспорядки по поводу постановленного ими приговора о недопущении последних производить посев хлебов в нынешнем лете, на что и получил ответ, что никаких беспорядков не происходило, и что новотырышкинское сельское общество, узнав от своих доверенных о невозможности утверждения приговора его, не препятствовало новоселам производить посев хлебов" (л. 64 об.). Разумеется: поскольку верх в столкновениях до сих пор одерживали старожилы, заявлять о "беспорядках" было совсем не в их интересах.

"Справедливость отзыва сельского старосты в отсутствии намерения как со стороны старожилов, так со стороны новоселов произвести какие либо беспорядки, по поводу воспрещения последним распахивать земли, подтвердилась и на собранном на другой день сельском сходе, ибо последний на предложение мое не стеснять новоселов как в проживании, так и в даче им земельных угодий для посева хлебов, впредь до собрания сведений о количестве земельного пользования крестьян села Новотырышкинского на предмет определения: сколько именно семей крестьян переселенцев может быть причислено к их селению, изъявил полную на это готовность" (л. 65). Оценить эту победную песнь мы можем с учётом уже известной нам филиппики старожилов, составленной как раз после этого "миролюбивого" разговора на сходе. Очевидно, старожилы сразу уяснили, что ближайшие к ним начальники ведут дело к оставлению переселенцев ещё на один год, и не стали "бодаться с дубом" – но и не отказались от поиска обходных вариантов, самый очевидный из которых связан с жалобой губернатору.

Фраза о "полной готовности" старожилов к отсрочке завершает основную часть донесения крестьянского чиновника, суть которой – то, что оснований для беспокойства нет, исправник понапрасну перебаламутил и крестьян, и губернатора.

С этим не вяжется только сожаление, высказанное в последнем абзаце насчёт того, что Н.Н. Петухов отсрочил выдворение непричисленных переселенцев "только до 1-го Декабря текущего года". Чем это плохо, если старожилы согласны их принять к себе? Этого Лущиков не поясняет.

И ещё одна подробность, которая вызывает сомнение в заявлениях Лущикова: приговор о недопуске переселенцев к пахоте он датирует 15-м апреля. Но старожилы и в приговоре, и в "докладной записке" (документы 26, 27) рисуют другую картину. "Приговор о недопуске новоселов к пахоте и засеву хлебов" был постановлен в марте месяце. Как положено, его представили на утверждение крестьянского чиновника, "но распоряжения по оному до половины апреля месяца сождать не могли, а так как новоселы уже стали насильно приступать к работе, то 17 апреля доверителями с прописанием всех обстоятельств изложенных в представленном Г. Особому Чиновнику V участка приговоре и подана была просьба Г. Бийскому Окружному Исправнику, прося его Высокоблагородие сделать распоряжение о запрещении новоселам приступать к пахоте и об окончательном их выдворении к назначенному сроку" (л. 52 об.).

Таким образом, крестьянский чиновник выпускает и мартовский приговор, и происходящее затем противоборство, которое совсем не вяжется с его утверждениями об отсутствии проблемы в Ново-Тырышкино. Правда, исправник в своём рапорте от 21 апреля (документ № 20) тоже ничего не говорит о мартовском приговоре, но это логично: приговор-то был послан не ему, а крестьянскому чиновнику. Только убедившись, что от чиновника ответа нет, старожилы решили обратиться к исправнику [1]. Исправник, таким образом, рассказал всё, что было видно "с его колокольни", крестьянский же чиновник утаил то, что противоречило его тенденции.

В целом донесение Лущикова производит впечатление не очень продуманной отписки человека, который с большим раздражением относится к наличию "конкурентов", причастных к этому же делу. Сухой же остаток с точки зрения развития событий сводится к жалобе на Н.Н. Петухова, который установлением декабрьского срока изменил губернаторское предписание от 14 мая.

В ответ губернатор Красовский подтвердил исправнику и крестьянскому чиновнику незыблемость своего решения (поддерживать status quo до "рассмотрения претензий", а до тех пор избегать самоуправства – документы № 32 и 33) и стал ждать сообщений от начальника губернского правления. 10 августа 1884 г. губернаторская канцелярия наконец зарегистрировала 18-листовый (с оборотами) доклад Н.Н. Петухова.

Примечания.

[1] Разница между числами, упоминаемыми исправником ("15 апреля составили приговор") и крестьянами ("17 апреля подана была просьба") составляет, вероятно, технический зазор на подачу исправнику заготовленной жалобы.