Приговор Ново-Тырышкинского общества от 15 марта (документ № 2) обращён своим острием против 60 семейств, поселившихся в Ново-Тырышкино без приёмных приговоров.  Старожилы на этом этапе выступали как обиженная сторона. Переселенцы, по их словам, захватили "лучшие у нас хлебопахотные и сенокосные участки" и отказались за них платить (л. 7 об.).

С точки зрения цели старожилов эта формулировка кажется двусмысленной: то ли они хотят переселенцев прогнать, то ли – деньги получить. Впрочем, сообщив, что с появлением новосёлов разрастаются "противозаконные поступки, а в особенности пьянство, разврат", старожилы совершенно определённо отказывают им в праве жить в Ново-Тырышкинском и требуют их "окончательного выдворения" (л. 8). Поясняя это требование, доверенные старожилов в ходатайстве, составленном месяцем позже (документ № 3), пишут: "у доверителей наших против наличного числа душ излишка в производительной земле не имеется" (л. 5 об.). Таким образом, корень конфликта в изображении старожилов – нехватка земли.

Здесь же старожилы пытаются ответить на вопрос, который неизбежно возникает у читателя: каким образом переселенцы могли устроиться в Ново-Тырышкино, если "избытка в земле" не было? Ответ: непричисленные новосёлы купили дома "частию и у местных переселенцев, причислившихся в наше общество" (л. 7). Почему те переселенцы причислились, а следующие – нет? Логическое звено пропущено, но напрашивается вывод, что старожилы по мере исчерпания свободной земли ввели или существенно повысили плату за приёмные приговоры.

Ясно, что если бы старожилы изначально встали стеной против пришельцев, то они не смогли бы устроиться даже за счёт покупки домов "у жителей соседних селений". Ведь для перевозки дома его надо разобрать, перевезти, собрать заново. При активном противодействии старожилов это было бы невозможно.

Общественный приговор (подтверждающий избрание доверенных) и ходатайство самих доверенных (документы № 2 и № 3) были отправлены губернатору одновременно, несмотря на значительную разницу в сроках составления (15 марта и 20 апреля). Наличие двух документов – это отчасти дань канцелярской проформе, но это и свидетельство внимания старожилов к форме подачи своих требований.

Обращение доверенных составлено более аккуратно, чем общественный приговор: безусловно убраны указания на то, что переселенцы имели опору в виде крестьян, переселившихся раньше и успевших причислиться. Всё дело от начала до конца представлено исключительно как наглые безосновательные действия переселенцев (л. 5–6). Поверенные, очевидно, поработали над текстом – либо сами, либо руками юридически грамотного ходатая (не этим ли объясняется более чем месячный разрыв между составлением приговора и отправкой жалобы доверенных?).

К тому времени, как прошение ново-тырышкинских старожилов было получено в губернаторской канцелярии (14 мая 1883 г.), томичи уже больше месяца жили без губернатора. После "добровольной" отставки В.И. Мерцалова, заподозренного в симпатиях к "политическим преступникам", губернатором назначили И.И. Красовского. Лишь к концу июня 1883 г. он смог перебраться из Москвы к новому месту службы. Как и положено в таких случаях, губернией управлял председатель губернского правления. Вот уже два года эту должность занимал Нафанаил Назарович Петухов. Именно он сделал первый шаг, задав ту линию, от которой губернская власть не отступала и в дальнейшем [1].

Третьего июня 1883 г. управляющий губернией отправил предписание бийскому исправнику – начальнику всей уездной полиции (документ № 4. Л. 1–2 об.). Предписание, как будто, составлено вполне в интересах старожилов: исправнику поручено проверить жалобу, и если подтвердится, помочь старожилам. Тот случай, что их жалоба не подтвердится, автором документа не предусмотрен. Обещанное в 6-месячный срок принудительное выселение непричисленных переселенцев выглядит неизбежным. Но начальственная логика не вполне соответствует крестьянской. Старожилы хотят убрать переселенцев, потому что земли не хватает. Петухов готов убрать новосёлов, если они не платят повинностей. А если бы платили –он считал бы их вправе оставаться здесь даже без приёмных приговоров? Строго говоря, законодательство не исключало такой возможности. При проведении межевания сибирских просторов следовало включать в число общества тех не приписанных к нему крестьян, которые жили в селении собственным домом и вели крестьянское хозяйство. Однако старожилы обращались к губернатору явно не за этим.

Переселенцы – по крайней мере, те, что дали 29 июня подписку в объявлении им предписания начальства (документ № 6; л. 12–13), как будто, не отказывались выполнять предписание – лишь просили дать им дополнительный срок для продажи домов. Поскольку продавать дома явно некому (ведь другие переселенцы сюда не пойдут), это похоже на уловку – затяжку времени. Как бы то ни было, переселенцы изначально действовали с позиции слабого.

Таким образом, в мае – июне 1883 г. все три участвующие стороны – и переселенцы, и старожилы, и власть – определили свои позиции. Они не оставались неизменными на протяжении всего противоборства.

Примечания.

[1] В своём докладе 1884 г. (документ № 34) Петухов прямо указывает, что это он принял первое решение в конфликте: "Последствием этих жалоб было распоряжение мое (во время управления в минувшем году губерниею) от 3-го Июня 1883 года за № 342".